Посланник Внеземелья - Страница 47

Тон говорящего изменился, стал настойчивым, почти умоляющим:

— Думаешь, мне не жаль, что так получилось? Я ведь только хотел доказать, что человек может быть по-настоящему, безмятежно счастлив. Как природа. Тебе не понять!

— Отчего же? Меня ты уже попытался осчастливить, не помнишь? Против моей воли. И мальчишек — «Детей Знания». Но космонавты не были добровольцами, и они погибли. А значит, ты — преступник. Легко доказать, — Егор понимал, что спорит слишком запальчиво и многословно, но непрошибаемая уверенность собеседника в собственной правоте напрочь выбивала из равновесия.

— И почему же ты еще не доказал? Чего ты хочешь, денег? — почувствовав возможность компромисса, Эд заговорил сухо и высокомерно. Прошедшие годы почти не изменили его характера.

— Нет, не денег, — Егор старался говорить убедительно и без лишнего пафоса. — Послушай. Будем считать, что тебе повезло — я верю, что ты не хотел убивать. Может, я просто дурак, но мне не нужны деньги. Мне нужно другое, — Поспелов не требовал, просил. — Верни им разум. Всем оставшимся. Космонавтам, мальчишкам, девчонкам. Я знаю, что ты можешь. И знаю, что можешь только ты. Это твой шанс. Сделай это, и никто не узнает того, что произошло на самом деле. Я изложу только мою версию: научная ошибка, сбой в ходе психологической подготовки к полету. Но ты поклянешься мне ликвидировать организацию и уйдешь из управления. И навсегда прекратишь эксперименты.

— Значит, по-прежнему наивный идеалист? Все для других. Хочешь лишить человечество счастья? — Бережной пренебрежительно посмотрел на бывшего сокурсника: — А может, я избавлю тебя от навязчивых страхов, и ты вернешься в космос? И обо всем забудешь?

Егор досадливо поморщился:

— Брось. Слишком поздно. И не глупи, помни: материалы хранятся не только у меня, и при малейшей попытке вернуться к старому, тебе конец. Орлов тебя достанет везде. Давай!

— Хорошо. Верю. Я прекращу эксперименты. И не из страха, а потому, что люди слишком трусливы, зашорены и не способны принять истину. Спасение всегда навязывалось человечеству силой. А потом будет поздно. А я…. Что ж, я выполню свои обязательства! Все очень просто. Смотри!

Бережной вытащил из кармана небольшой аппаратик, похожий на калькулятор, и нажал на желтую кнопку. Егор внутренне сжался, но ничего не произошло.

— Через полчаса сработает. Можешь проверить. Прощай! — Эд пожал плечами и ушел с высоко поднятой головой, как человек, уверенный в своей правоте.

Егор обессиленно опустился прямо на старый, покрытый грубыми трещинами асфальт. Разговор вымотал как сутки тяжелого физического труда. Двигаться не хотелось. Терзали ненужные, бесполезные, вечные вопросы. Детектив не знал и не мог ответить, зачем человеку знания, в чем суть преступления и наказания и божественной справедливости. И, главное, имеет ли, он, Поспелов, право спасать и судить.

Потянувшись за сигаретами, рука нащупала в кармане плотный квадратик бумаги. Астрологический календарь для Весов. Машинальный взгляд на сегодняшнее число вызвал у сыщика судорожный хриплый смешок. «Благоприятный, счастливый день» — радостно возвещал яркий красный кружок. Счастье! Егор сжал глупую бумажку в плотный комок и отшвырнул в сторону. Он только что, казалось бы, одержал победу в нелегкой схватке, но почему-то не ощущал себя победителем. А переполнявшие его чувства не имели ничего общего со счастьем.

Через час, сидя на том же месте, Егор позвонил на домашний визор Светке. Трубку поднял Васютин.

— Привет, старик. Кажется, за мной должок? — на экране комма Женька говорил и выглядел как обычно, нормально, весело, и Поспелов не удержался от вопроса:

— Скажи, ты что-нибудь помнишь… Ну когда ты…у тебя… не было…ну вот только полчаса назад… — Егор замялся, не зная как сформулировать вопрос. Собеседник понимающе хмыкнул:

— Да смутно. Казалось, все в порядке, вроде даже был счастлив. Спокойно так… Не знаю. Не скажу… Ну, в общем, заходи. С нетерпением ждем. Пока.

Был счастлив? Поспелов огляделся — все тот же знакомый двор и липа, кажется, та же самая. Выросла, поднялась, заматерела. Млеет, бесстыже подставляя толстым пушистым пчелам пахучие цветы. Что она чувствует? Счастье? Покой? И почему он, человек, сейчас испытывает что-то похожее на зависть?

Егор подошел к липе, прижался щекой к колючей коре, вдохнул сладкий аромат, ласково погладил шершавый ствол и еще долго стоял возле дерева, как будто надеясь обрести безмятежный покой.

— Занятная история, — поняв, что продолжения не последует, Валерий, наконец, нарушил молчание. — И что, это все?

— Наверное, все, — Поспелов пожал плечами. — Я кое-что подправил в отчете, убрал имена, к ребятам вернулся разум. С Валентин Сергеичем, правда, поссорились серьезно. Старик все понял и требовал деталей, но мне пришлось сдержать слово, данное Бережному. Расходы Орлов, правда, оплатил, но и обиду затаил. А с Бережным мы больше не встречались. Так я и не знаю, кто из нас был прав.

— Ты, — твердо ответил Седов.

— Почему? — детектива удивила непоколебимая уверенность в голосе собеседника.

— Да потому что преступник так и не решился поставить опыт над самим собой, — как что-то самоочевидное, объяснил Валерий. — Струсил. Других не пожалел, а себя…. Много есть охотников экспериментировать над чужим разумом. Не он первый, не он последний.

— Может быть, — пожал плечами Егор.

— А эти твои друзья, ну, там, где космонавт из последней экспедиции, — спросил посредник. — Ты заходил к ним тогда еще раз?